Суть óстрова - О`Санчес

– Ты псих, Яблонски!

– А вы обещали не мешать.

– Я и не мешаю, но пятнадцать тысяч талеров за один квадратный метр – чтобы я в ночное время мог смотреть на коричневую воду и корыта-тарахтелки с моторами – это запредел!

– Двадцать тысяч, потому что вся эта миллионная начинка отныне входит в стоимость ваших квадратов. Здесь как с прежней квартирой: вы же ее продали ровно за миллион, вместе с содержимым. И почему только ночью? У вас почти каждый месяц есть выходные, сидите себе у окна и смотрите на пейзаж, кофе попивайте.

– Я, разве? Это ты ее продал, Ян, я только доверенность на тебя оформлял. И мне отныне одному приходится надрываться на бирже, в то время как барыши делим вдвоем. Неплохо ты пристроился за моей спиной, неплохо.

– Барыши делим, верно. Только из общих двухсот миллионов почему-то моих только четыре, а все остальные – ваши. Нет, нет, нет, нет… Ради Бога, Сигорд, давайте не спорить, я ведь не в смысле попрека, меня статус кво более чем устраивает, я человек абсолютно одинокий и холостой, мне копить не для кого. А просто, чтобы расставить…

– Во-первых, не четыре, а пять.

– Как это, давно ли?

– Со вчерашнего дня, после камеральной проверки в налоговой. Те деньги, что мы, между делом, ввалили в телесериал – оказались очень везучими. При случае зайди к нам в контору, я тебе покажу итоговые документы. Так что отныне ты можешь считать себя долларовым мономиллионером, если тебе это интересно. Кроме того, мне западло держать при себе мажордома миллионера на таком нищенском окладе и я его удваиваю. Отныне будешь получать пятьдесят тысяч в месяц, как и я. Твоя доля дивидендов за прошлый год – тоже пятьдесят, я уже перечислил. Плюс индивидуальная премия – еще пятьдесят.

– Скажите пожалуйста! Наверное, даже у домоправителя Господина Президента нет такого солидного оклада! Впору лопнуть от гордости и важности. Пятьдесят тысяч, надо же!

– Мало?

– Больше, чем много, тем паче, что мне еще и пенсия идет. Деньги не имеют надо мной власти.

– А большие деньги? А, Яблонски?

– Большие деньги не имеют большой власти, не отвлекайте. Это вы, как с нашим «голливудом» связались, так постоянно по дорогим девкам таскаетесь, деньги мотаете, как будто у тех певичек и актрисок прелести иначе устроены, нежели у порядочных женщин. А мне моих денег и раньше девать некуда было… Может, мотор поменять? Возьму себе модную, настоящую европейскую модель, типа спортивной… Двухместную, с откидным верхом…

– Все девки будут твои, сразу же. От меня к тебе перебегут, да-а! – Сигорд театрально замер, с ферзем в руке, напустил на себя серьезный вид и словно бы задумался о горьком своем грядущем, в котором орды молоденьких женщин с презрением покинут его в пользу лихого пенсионера Яблонски. – Вот и посмотришь заодно, как они там по-особенному устроены.

– Нечего там смотреть, такие же и так же.

– Может быть и не такие, а вовсе даже по особому структурированные, не то почему же их по телевизору да в кино раздетыми показывают? Эх, Ян, я бы на них впятеро больше тратил, в смысле – впятеро чаще, да куда уж мне, в мои годы… Раз в неделю – и я сыт по уши. Да и не много я мотаю… Не много, не спорь, я специально считал. Рестораны, то, се, корзина фруктов, цветы… Иной раз на представительские ланчи больше уходит. Я ведь не дурак – драгоценности им дарить, я ведь жмот, ты же знаешь…

– Этого я как раз не знаю, но факт остается фактом: возле вас они надолго не задерживаются.

– И хорошо, я не против. Ты что, кстати говоря, на свои собственные деньги мой дом ведешь? – Это первый к тебе вопрос…

– А второй?

– Не видел ли ты мои очки, которые черепаховые, для чтения?

– Вот они, за пепельницей. Отвечаю на первый: нет, не на свои. Нельзя двигать эту пешку, вам шах открывается. Вы же мне дали «дебетку», я с нее снимаю… или должен снимать в пределах десяти тысяч ежемесячно. Как деньги иссякнут, я обязан вам об этом сообщить, но они пока имеются.

– А, точно, я забыл.

– Забыли, либо проверяете. То и другое весьма присуще узколобым надутым нуворишам, обезумевшим от внезапных барышей, но по-прежнему мелкотравчатым.

– Это я нувориш???

– А кто – я, что ли?

– Понятно. Тогда у меня третий вопрос: ты чем пыль с пола убираешь – тряпкой, щеткой или пылесосом?

– По обстановке, так и эдак бывает, а что?

– Ничего. Просто мне с таким мажордомом никогда из нуворишей в порядочные лорды не выбиться. Ты еще в своей псевдоливрейной «тройке» ведро с мусором во двор вынеси!

– Не понял вас?

– Найми горничную – раз, найди приходящего повара, либо повариху, либо постоянную кухню в каком-нибудь ресторанчике – два. Шофера, чтобы присматривал на постоянной основе за моторами, твоими и моими – три! Кастелянша чтобы была – четыре. Охранник. Можно на совмещении, но чтобы все эти функции были охвачены челядью, вернее, чтобы челядь была охвачена всеми этими функциями.

– А я что тогда буду делать?

– Ими руководить. И читать, повышать свой культурный уровень тонким знанием этикета, чтобы мне не стыдно было пригласить на крокет и дерби друзей-аристократов из лучших королевских домов Австралии и Бразилии. Где твоя булава, коей ты должен ударять в паркетный пол, объявляя то или иное действо?

– Гм… исправлюсь.

– Тридцатки на все хватит? Ежемесячно?

– Вместо тех десяти?

– Дополнительно.

– Конечно, хватит, еще и останутся.

– Я пополню «дебетку», а ты не забывай мне напоминать.

– Хорошо.

– С горничной – по обстановке, если молодая и горячая окажется, но явного, демонстративного распутства у себя в доме не потерплю.

– Послушайте, Сигорд!

– Что же касаемо домоправителя Господина Президента, Яблонски, то он наверняка получает оклад меньше твоего, в разы и порядки, но это не мешает ему стремиться стать богаче меня. Я бы не удивился, узнав, что он таки богаче. И не потому, что я безденежный, но потому, что взятки во Дворце предельно большие, хотя и не редкие. А мажордом – это человек очень близкий, очень знающий, очень информированный…

– Намек понял. Я никогда и ни с кем ничего нашего с вами не обсуждаю, ни на улице, ни в клубе. В этом можете вообще не сомневаться. Так я убираю доску? Или последнюю партеечку?

– Битому неймется? Расставляй.

Из приемной господина Президента вывалился распаренный, что называется, господин, одной рукой он сразу же выдернул платок – вытирать лоб и шею, а другой потянул было из кармана мобильный, да спохватился – пусто в кармане.

– Эдгар, дружище! Сколько лет, сколько зим!

– О… Михаель, ты???

– Я, черт меня забодай! Слышал о тебе, но не ожидал здесь увидеть… Вру, конечно же ожидал, что ты приедешь, но того не прикидывал, что так скоро встретимся… Ты изменился, пожалуй, в лучшую сторону.

– А ты не изменился вообще, разве что крупные «погонные» звезды на большие «эполетные» поменял. Главное, с выгодой! Погоди, Мик, я получу свой телефон, потом давай отойдем в сторону… Хочешь, поедем, встречу отметим?

– Эдгар, всей душой рад бы – не могу, на ковер кличут. Но пара минут у нас, похоже, есть…

Мужчины отошли в ту часть громадного помещения, где можно было курить и расположились в креслах. Предложенные напитки отвергли, но с удовольствием задымили сигарами. В приемной было совсем немного народу, разговаривали все вполголоса. Тот, кого звали Эдгаром, трубку забрал, но включать не стал: это было категорически запрещено до выхода из Дворца.

– Орден принимать пришел?

– Клизму получать. Ордена – дело редкое, праздничное, Кабан лично за ними ездит. А клизмы – повседневность, ее он мне доверяет. Но ты же знаешь карьерные порядки, сам ведь в теме… Так ты в гости к нам из Иневии, или вернулся?

– Второе. Закончилась моя опала, и я возвращаюсь.

– Надеюсь, не на прежний пост?

– Ну… Сам пообещал, что на ступеньку выше. Похоже, в замы ставят к мэру, если не шутит. В первые, но скорее, все же, во вторые. Но, типа, на вырост.

– Ого. А говорят – в провинции люди потухают навсегда. Господин Шредер, так мне, небось, пристало отныне – стоя с вами разговаривать? А я расселся тут, китель нараспашку…

– Брось, Михаель, не тебе прибедняться. Ты… случайно меня увидел? Или…

– Или – что?

– Ну… По службе там…

– Скорее, по Конторе. И да, и нет. Честно, не ожидал сегодня и сейчас, однако Сабборг велел мне, как твоему закадычному… Вернее, порекомендовал связаться с тобою побыстрее и передать от него привет. Он бы тоже был бы рад с тобою пообщаться, причем, не откладывая это дело в долгий ящик.

– Да я хоть сейчас.

– Да? Хм… Погоди…

Тот, кого звали Михаель, крупный осанистый брюнет в генеральских погонах, отошел к окну, снял с простенка телефонную трубку и набрал несколько цифр.

– Везет тебе в нынешнем Бабилоне! Он у себя, с нетерпением ждет. Маршрут знаешь? Да по дороге захвати ему хороший вискарь, советую.